Классики музыки и древние тайны
Два таких гения, как Моцарт и Бетховен, первыми увидели в музыке орудие для поиска скрытых истин и отгадывания древних загадок.
Во второй половине XVIII в. масонство играло важную роль в европейском обществе, можно даже сказать, что быть масоном было модно. В Париже влиятельный граф Калиостро (в действительности фигура куда более сложная и глубокая, чем тот образ, который был создан его хулителями) пытался возродить французские ложи через «египетский ритуал». В имперской Вене власти не только симпатизировали масонским ложам, но и признавали их пользу для прогресса. В масонских ложах состояли политики, интеллигенция и просвещенное духовенство, все прогрессивные люди, которые верили в возможность обновления человечества через моральные ценности и познания предков. На противоположном полюсе находились церковные власти и придворные аристократы, которые полагали масонов врагами церкви и императорского режима. Но это разделение не было четким, поскольку считается, что император Франциск I втайне возглавлял венское масонство в качестве Великого Магистра, в то время как его супруга Мария Терезия была ярой противницей масонских лож. В 1743 г. императрица устроила во время собрания ложи облаву, вынудив своего августейшего супруга спасаться бегством через подземный ход.
В1767 г. одиннадцатилетний одаренный мальчик по имени Вольфганг Амадей Моцарт выздоравливал от оспы. Болезнь не оставила следов от пустул на его лице благодаря непревзойденному мастерству его врача, авторитетного масона. В качестве благодарности маленький Моцарт написал музыку к масонскому гимну и подарил партитуру доктору. На следующий год он написал маленькое произведение, которое назвал «Бастиан и Бастиана». Впервые оно увидело свет в уединении садов загадочного доктора Антона Месмера, не признанного официальной медициной, поскольку было известно, что он занимается исследованием животного магнетизма. Его теория известна как месмеризм, и обычно ее ошибочно смешивают с гипнотизмом. И в дальнейшем юный Вольфганг поддерживал связи с масонами и членами секты! Баварских Иллюминатов, основанной незадолго до этого Адамом Вейсгауптом и пользовавшейся популярностью в эзотерических кругах Вены. Идеи Веисгаупта были не только герметическими, но и политическими, и одним из лидеров этого движения был барон Готфрид ван Швитен, покровитель Моцарта и Бетховена, который был вовлечен в предполагаемый заговор Иллюминатов 1791 г.
Моцарт, вероятно, симпатизировал идеям Швитена и его собратьев, однако его выбор пал на масонство, и в 1784 г., в возрасте 28 лет, он вступил в венскую ложу «Милосердие». Он был не первым композитором, который совмещал страсть к музыке с интересом к эзотеризму. Клаудио Монтеверди был сведущим алхимиком, в ранних операх Джакобо Пери использовались тайные символы, а в 1762 г. Христоф Виллибальд Глюк выразил свое масонское мировоззрение в опере «Орфей и Эвридика». Моцарт писал музыку для масонских ритуалов практически сразу после вступления в ложу, например «Траурную музыку». По мнению некоторых экспертов, три его последние симфонии образуют триптих, посвященный «шагам» посвящения. Но нет сомнений, что его самое крупное масонское произведение — это опера «Волшебная флейта», написанная в 1791 г., в год его смерти.
Тайны «Волшебной флейты»
В то время, когда Моцарт написал «Волшебную флейту», масонство переживало не лучшие времена. В 1781 г. император Иосиф II запретил все секты и ордены, которые не подчинялись австрийским властям (австрийские масоны относились к Великой Ложе Шотландии), а Баварские Иллюминаты подверглись гонениям. Венские ложи продолжали свое существование под защитой свойственного им ореола секретности и связей, которые они все еще сохраняли при дворе. Новым декретом 1785 г. имена участников их собраний были отданы под строжайший полицейский контроль, а немного спустя предположение об участии масонства во Французской революции окончательно поставило крест на австрийских ложах.
В этой параноидальной атмосфере Моцарт и его собрат Эмануэль. Шиканедер, актер и либреттист, принадлежавший другой масонской ложе, приступили к написанию «Волшебной флейты». Их идея заключалась в том, чтобы скрыть масонские символы под невинной фабулой, где они должны были храниться до лучших времен. Уже было объявлено о возможном изгнании масонов из Вены, и по замыслу Моцартаего произведение должно было исполняться в европейских столицах, тайно передавая послание о грядущем возвышении масонов посвященным иных государств. Как позже сказал о «Волшебной флейте» другой масон, Иоганн Вольфганг Гёте, «лишь бы основной массе зрителей доставило удовольствие очевидное, а от посвященных не укроется высший смысл».
Разумеется, в опере не содержится ни одного явного упоминания масонства, но в ее пестром праздничном облачении скрываются недвусмысленные масонские символы. Сюжет оперы вращается вокруг принца Тамино и его поисков таинственной Царицы Ночи, в которой ему рассказывал его отец. В начале действия Тамино появляется облаченным в роскошное японское одеяние, чтобы обозначить восточный колорит и таким образом намекнуть на масонский подтекст произведения. Принцу угрожает змея, которую побеждают три дамы, скрытые вуалями, отправленные Царицей Ночи. В этот момент появляется птицелов Папагено, который хочет приписать себе честь спасения принца. Дамы наказывают его, повесив ему замок на рот, чтобы он не сплетничал о случившемся. Затем они показывают Тамино портрет принцессы Памины, дочери Царицы, похищенной злодеем-мавром Моностатосом. Принц собирается освободить ее, и дамы дарят ему волшебную флейту, а Папагено получает связку колокольчиков (в оригинале — «strumento d'acciaio», «стальной инструмент»).
Затем Тамино в сопровождении трех помощников посещает три храма: Мудрости, Правды и Природы. Там он знакомится с Зарастро (очевидна перекличка с Заратустрой), который указывает ему места, где скрывается принцесса Памина. Когда принц с Папагено туда приходят, Моностатос запирает их всех троих, однако волшебные колокольчики Папагено помогают им спастись. Тут появляется Зарастро со своей свитой и наказывает мавра за его злодеяния. Увидев Тамино и Памину вместе, Зарастро вынуждает их разделиться, чтобы каж-дьГй из них по отдельности мог пройти выпавшие ему на долю испытания. Как принцу и принцессе, так и Папагено удается выдержать все испытания, причем последнему в качестве награды достается подружка — Папагена. Тамино и Памина в конце концов успешно проходят испытание огнем и водой, последнюю ступень перед полным пробуждением духа и разума, победив силу зла, воплощенную Ночь.
«Волшебная флейта» имеет все необходимые составляющие, чтобы пленить как неискушенную публику, так и наиболее требовательных меломанов. Это и сюжет волшебной сказки, и экзотические персонажи, и превосходная партитура. В то же время, опера содержит недвусмысленные масонские символы и знаки, включенные в нее Моцартом и Шиканедером. Прежде всего, многозначителен сам сюжет оперы, символизирующий полный испытаний путь, который проходит человек, пока не достигнет моральной и духовной зрелости. Этот же путь проходит масон, который строит свое собственное «дело». Когда Тамино проявляет личные качества — отвагу, человечность и чуткость, Зарастро предлагает ему всё новые испытания. Когда они пройдены, Тамино воссоединяется с Паминой, также прошедшей в одиночестве ини-циационный путь масона. Именно так понял это шведский режиссер Ингмар Бергман, который в своей киноверсии «Волшебной флейты» расположил в декорациях несколько циркулей, известных масонских символов Великого Архитектора Вселенной.
Змея, которая преследует Тамино в начале оперы, — это тот самый змей из книги Бытия, соблазнивший Еву отведать от древа познания Добра и Зла. Поэтому Царица Ночи, иными словами, Царица Зла, посылает трех дам в вуалях, чтобы воспрепятствовать встрече Змеи и принца. Повторения числа три (три дамы, три помощника, три храма) — это недвусмысленный намек на нумерологическое значение этого числа, которое символизирует равновесие между силами творения и разрушения. Зарастро — верховный жрец, иерофант-инициатор, открывающий герметические тайны. Он появляется в наиболее торжественные моменты оперы и руководит сценой посвящения, разворачивавшейся на фоне пирамиды (еще одного масонского символа, имевшего к тому же множество эзотерических толкований), а также в финальной сцене воссодинения принца и принцессы, настоящей кульминации очистительного процесса.
Гёте и другие авторы связывали благородного и мудрого Зарастро с личностью широко известного в ту эпоху Игнаса фон Борна, специалиста по масонским символам, которым восхищался Моцарт. Поскольку Борн находился под серьезным подозрением у властей Вены, композитор нашел для него .образ простоватого Папагено, тональные бессмысленные песенки которого веселили публику с галерки и скрывали тайный смысл оперы.
Премьера «Волшебной флейты» состоялась в маленьком Венскомтеатре 30 сентября 1791 г. Вольфганг Амадей Моцарт дирижировал оркестром во время двух первых представлений, однако затем должен был покинуть подмостки по причине ухудшения здоровья. Уже в агонии он сделал безуспешную попытку закончить свой знаменитый «Реквием» и умер от ревматической лихорадки 5 декабря того же года.
Загадка Бетховена
Людвиг ван Бетховен, почитаемый наряду с Бахом и Моцартом одним из трех величайших гениев за всю историю музыки, жил и работал в среде, которую можно назвать эзотерической. Его учитель в Бонне, Кристиан Нефе, был масоном и, возможно, членом тайного общества Иллюминатов. Юный Людвиг находился под его влиянием с 1781 по 1792 гг., и за это время Нефе передал мальчику ценности Просвещения: идеи свободы и братства, так, как их понимали масоны. Бетховен читал философов-идеалистов, увлекавшихся древними мифами, таких как Шеллинг и Шлегель, последняя часть его сверхъестественной «Девятой симфрнии» написана на текст поэмы Фридриха Шиллера «Ода к радости», и один из его стихов гласит: «Радость, пламя неземное, райский дух, слетевший к нам». Этот текст вполне недвусмысленно намекает на Поля Элизиума, райское место, отведенное в греческой и египетской мифологиях наиболее возвышенным душам.
Бетховен родился и вырос в католической среде и на самом деле сочинял религиозные произведения, такие как «Торжественная месса» или «Месса до-мажор». Однако его учитель Иосиф Гайдн считал его полным безбожником, а его друг и биограф Антон Шлиндер свидетельствовал, что Людвиг обладает склонностью к деизму. Как известно, деисты верят в существование бога-создателя, но не приемлют религий, храмов и церковных служб. В определенном роде, речь идет о Боге, сходном с Великим Архитектором. С другой стороны, Гёте писал, что великого немецкого композитора весьма привлекал пантеизм, а главным его божеством была сама музыка. Бетховен и сам подтверждал это, говоря: «Гёте жив и хочет, чтобы все мы жили вместе с ним. Поэтому он может быть причислен к лику музыки».
Деист ли, язычник, пантеист или, возможно, все сразу, в одной из своих рукописей Бетховен писал: «Бог ближе ко мне, чем к другим в моем искусстве», как будто почитал себя избранным. Такая мысль несет в себе больше мистического, чем католического, и подтверждает непростое отношение композитора к вере его отцов. Согласно многим документальным источникам, Бетховен никогда не посещал церковь, а священники наводили на него скуку. Вполне возможно, что его связь с официальными культами ограничивалась общением с масонами, к которым его привел его учитель Нефе. Однако его принадлежность к масонам документально не засвидетельствована, и единственным осязаемым подтверждением этой связи служит тот факт, что Бетховен посвятил свою Сонату для фортепиано №28 великому магистру Иосифу фон Зонненфельсу.
Когда в 1827 г. Бетховен лежал на смертном одре, его друзья решили пригласить священника, чтобы тот соборовал его, даже если больной будет этому противиться. Композитор, однако, перенес молитвы и жестикуляцию служителя культа невозмутимо, возможно, впервые в жизни благословляя свою глухоту. Как только священник ушел, Бетховен подмигнул собравшимся: «Аплодируйте, друзья, моя комедия окончена!»
Людвиг ван Бетховен умер спустя несколько дней, 26 марта того же года, оставив неразрешенной загадку своих туманных верований и гениальных произведений, столь же восхитительных, сколь и новаторских. Историки музыки отвели ему роль связующего звена между классицизмом и романтизмом, и, несомненно, многие великие композиторы романтизма последующих десятилетий шли на зажженный им свет, в поисках недостижимой истины.
|
|
Читайте в рубрике «Герметизм в искусстве»: |