Герметическое озарение
Считалось, что средневековый алхимик, достигший степени адепта, приходит (благодаря священному озарению, которое позволяло ему наблюдать в уменьшенной модели организацию материи Божественным светом) к тотальному видению законов, управляющих тремя мирами (или планами) реальности: внешним миром (миром материи), промежуточным мирами (называемым витальным или, на языке современных оккультистов, астральным) и миром высшим или божественным (миром Огня — одного из природных начал).
Адепт восходил к прямому и тотальному познанию законов этих трех миров. Тем самым он открывал для себя и секреты чисел. Он мог по собственному желанию заставлять действовать все вибрационные ритмы, способные управлять как жизнью человека, так и метаморфозами материи.
Можно было, располагая сознанием, достигшим степени творческого божественного воображения, сразу же все понять, все «увидеть» через пространство и время, доминирующие над чувственно воспринимаемыми явлениями. Можно было познать, уловить, констатировать, проверить, так сказать, на ощупь все тайны, все секреты мироздания.
Алхимик наблюдал за тем, как действуют божественные законы, коим подчиняются в равной мере и космос, и человек.
Если же мы обратимся к биографиям средневековых алхимиков (учитывая тот факт, что невозможно проверить их успехи, прибегая к критериям современного научного знания), которым традиция приписывает действительное открытие секрета Великого Делания, то увидим, что они не поддавались соблазну владения огромными богатствами, никогда не осуществляли трансмутацию металлов в больших количествах и делали это исключительно в благотворительных целях — биография Николя Фламеля весьма показательна в этом отношении.
Адепт обретал способность — ибо он мог наблюдать действие даже космических законов — воспроизводить, имитировать все тайные операции в трех царствах природы. Отсюда проистекает символическое уподобление адепта «знаку природы».
Уточним (ибо это совершенно необходимо, чтобы не допустить путаницы, порождаемой анахронизмом), что подобное алхимическое понимание природы было противоположно количественному видению мира, которое позднее, когда зародится современная наука, возобладает, и Что оно коренным образом отличалось от того, как, например, современные жители городов воспринимают природу.
Весьма знаменательно то, как алхимики проводили параллель между реализацией Великого минерального Делания (процессы которого ориентировались на согласование с самими законами материального мира, а не на ломку, нарушение их) и этапами зарождения нового человеческого существа: совокупление, зачатие, беременность, роды и — наконец — специальное кормление, необходимое для младенца. Имела место также и ассоциация возможности реализовать Великое Делание с сезонными ритмами обновления земной растительности.
Мы уже отмечали ту основополагающую роль — одной ее хватило бы, чтобы показать коренное отличие средневековой алхимии от современной химии, — которую играла у адепта чудесная надежда на возрождение как материи, так и человеческого существа, на спасение того и другого от ужасных последствий первобытного грехопадения. Процитируем характерный в этом отношении текст — начало «Розового куста философов», главного алхимического трактата Арнольда из Виллановы:
«Сердце наше пребудет в тревоге, пока мы не возвратимся к Нему (к Божеству), ибо высшая сущность элементов возносится к Огню, который выше звезд. И мы, вышедшие от Него, с полным правом можем уповать на возвращение к Нему, единственному истоку всего сущего».
Мы знаем, что повседневная жизнь средневековых алхимиков была жизнью глубоко верующих людей, все поступки которых удивительным образом укладывались в жизненный стандарт, главным регулятором которого было святое чувство.
Видение миря в средневековой алхимии всегда было видением мира иерархического, божественного по своим законам, в котором Божественный Свет мог зримым образом являть себя во всей своей славе — именно то, что происходило в реторте или тигле в момент триумфального, успешного завершения операций Великого Делания. Но вместе с тем это было и трагическое видение падшего мира (не одного только человеческого существа). Отсюда проистекала фантастическая надежда вновь обрести золотой век и даже суметь преодолеть само время, дабы достичь бессмертия, высшей цели алхимических устремлений. Преуспеть в увековечении счастливого момента, когда все получилось в реторте или тигле, когда воссиял Божественный Свет — такова была традиционная алхимическая установка, отрицавшая столь дорогую для людей нашего времени идею прогресса (я точнее говоря, игнорировавшая ее), отвергавшая историю. Впрочем, интересно посмотреть, каким образом традиционная алхимия на протяжении всей эпохи Средних веков (и даже после нее) избегала развития. Время от времени в ходе опытов, проводившихся алхимиками, открывались новые химические вещества, однако последовательность алхимических операций оставалась неизменной, а ремесленный по своему характеру инструментарий всегда был тем же самым. Хотя одежда, которую носили алхимики, и могла меняться с течением времени, однако то, что они делали и в лаборатории, и перед алтарем своей молельни, совершенно не менялось, в неизменном виде переходя по наследству от отца к сыну, от учителя к ученику. Алхимия на протяжении всех Средних веков (и даже позже) решительным образом была противоположна современной нам химии, равно как и современной технике, благодаря тому, что никогда не меняла собственных целей, точно так же, как и присущих ей методов и чаяний.
|
|
Читайте в рубрике «Алхимия»: |